«Причина» четвертая: «Не хожу в церковь, потому что это модно».
Как-то одна молодая женщина, юрист по профессии, сказала священнику:
— Я не хочу креститься, потому что это мода такая.
— А почему же вы в узких брюках?. Разве это не стало модным в последнее время? — последовал ответ от священника. — А то, что делали люди у нас на Руси тысячу с лишним лет, вы считаете чем-то мимолетным и изменчивым?
Вы — юрист, ваша профессия построена на логике. И вот видите: она перестает действовать в духовных вопросах. Почему? Потому что в жизни идет лютая духовная борьба за каждую душу, за мысли каждого человека. И нужно делать усилие для того, чтобы вырваться из этого плена мыслей на свободу, прийти к Богу.
Говорят, что если бы таблица умножения затрагивала духовную сферу, то шли бы споры о том, что дважды два — четыре.
Было бы просто прекрасно, если бы модным было верить в Бога, честно трудиться, уважать старших, защищать Родину, хранить семейную верность… Еще лучше — если бы эта мода не менялась от сезона к сезону. Что плохого в такой моде?
Но и тогда дьявол научит — и кто-то скажет: «Я изменяю мужу, потому что стало модно хранить супружескую верность».
«Причина» пятая: «В церковь стало ходить много людей напоказ, политики стоят со свечками в руках, ходят бандиты — не хочу им уподобляться».
Правильно, не стоит уподобляться. Уподобляться стоит множеству других людей, которые всегда скромно ходили в церковь, рискуя даже своим положением в советское время, исповедовались, причащались… Уподобляться стоит полководцам Суворову и Кутузову, Пушкину и Достоевскому, академикам Павлову и Виноградову, святым благоверным князьям Александру Невскому и Даниилу Московскому, преподобным Сергию и Серафиму, миллионам православных русских людей — они все ходили в церковь. Уподобляться стоит множеству наших современников, которые сегодня искренне молятся Богу, проливая «невидимые миру слезы» (как писал Гоголь, который ходил в церковь) за наше страждущее Отечество и вымирающий без Бога, без молитвы народ. Только Господь, только Матерь Божия, все русские святые могут избавить нас от гибели, на которую нас постоянно толкают дьявол и слуги его. И тут ни одна молитва, в том числе и наша, не лишняя.
Это примерно как в сказке про репку. Это сказка и про общую молитву, про наше в ней участие.
А если бы мышка отказалась участвовать в общем деле, сказала, что боится дедку, или обижена на бабку, или ей не нравится внучка? Так бы и не вытянули репку.
«Причина» шестая: «Нас не воспитывали в вере. Теперь уже поздно менять свое мировоззрение».
Нет, не поздно. Менять его все равно придется: когда душа покинет тело, и мы увидим совершенно точно, что все, что сказано в Библии, это правда. Что есть иной мир, мир Ангелов и бесов, в котором нам нужно только одно: то, что щедро предлагала нам Святая Церковь все годы нашей здешней жизни. В этой жизни можно еще все изменить и спасти свою душу. В будущей — будет только вечное раскаяние. Но тогда уже действительно будет поздно.
Первым вошел в рай благоразумный разбойник, который перед самой смертью, страдая на кресте за свои преступления, покаялся, исповедовал Господа — и получил от Него прощение и вечное спасение.
Значит, здесь, на этой земле, как бы мы ни жили до этого, никогда не поздно покаяться за всю прошлую жизнь и обратиться к Господу.
«Причина» седьмая: «Я не знаю, как себя вести в церкви. А вдруг меня плохо встретят?»
Ничего страшного, это ненадолго. Стоит потерпеть и потрудиться над собой (вот уже началась польза!). Сказать смиренно: «Простите, я тут еще ничего не знаю. Но я хочу узнать. Подскажите мне, пожалуйста…» Даже самые строгие бабушки от такого смирения, скорее всего, дрогнут, смягчатся — и замучают материнской заботой. Только вовсе не обязательно спешить во всем доверяться им, хотя это и может показаться легче (легко — не всегда хорошо). По всем духовным вопросам обращаться есть смысл к православному священнику. И очень скоро все прояснится: что в храме главное, а что – второстепенное.
Хорошая возможность для приобретения духовного опыта: любимый прием невидимого врага — делать из мухи слона. Кто-то сказал нам одно какое-то слово (и сам, может, об этом уже пожалел) — а мы уже готовы лишить себя постоянного, ничем не заменимого блага, дающего великую радость и пользу в этой жизни и в будущем — жизнь вечную. Разве это соизмеримо?
