26 апреля 1986 года на всегда останется в памяти человечества. Именно в этот день произошла самая большая за всю историю атомной энергетики авария. 4-й энергоблок Чернобыльской АЭС взорвался. Реактор был полностью разрушен. Только в первые три месяца погиб тридцать один человек. Сто пятнадцать тысяч было эвакуировано из тридцатиметровой зоны.
И, хотя с того времени прошло двадцать семь лет отголоски трагедии и до сих пор ощущают жители Украины, России, Белоруссии. Территорию, на которой размещалась АЭС называют мертвой.
Каждый год одесситы собираются возле памятникам чернобыльцам, чтобы почтить память тех, кто не пережил катастрофу. Встретиться с теми, кто ее помнит.
Чернобыльскую АЭС возвели в непосредственной близости к Припяти, Чернобылю, границе с Беларусью. И всего в ста десяти километрах от столицы Украины Киева. В момент взрыва, который полностью разрушил ЧАЭС в тридцатикилометровой зоне находилось более ста тысяч человек. Аварию на реакторе приравнивают к взрыву пятисот атомных бомб, сброшенных в сорок пятом на Хиросиму. Загрязненной оказалась территория в сто сорок пять тысяч километров. А последствия трагедии жители Украины, России, Беларуси ощущают и по сей день.
В ликвидации аварии участвовали и одесситы. Ежегодно они собираются здесь у памятника ликвидаторам, чтобы провести свой митинг-реквием в память о тех, кто не пережил катастрофу.
Алексей Костусев, одесский городской голова:
День, двадцать шестое апреля, навсегда изменил окружающий нас мир. И, навсегда изменил наше сознание. В этот день на нашу землю пришел неведомый и невидимый враг. И огромная страна от Владивостока до Калининграда ни сразу осознала весь ужас того, что происходило.
Мы помним героев. Мы помним тех, кто собственным телом закрыл свой народ. Благодаря таким людям и живет страна. И живем все мы. На протяжении столетий они своей грудью встречали штыки, пули, невидимые потоки радиации. И народ живет до тех пор, пока она помнит об этих людях. Спасибо Вам огромное и низкий поклон.
Владимир Коган каждый год двадцать шестого апреля приходит сюда, чтобы встретиться со своими боевыми товарищами. «Нас с каждым годом все меньше» —, говорит участник ликвидации аварии на ЧАЭС. Сегодня уже многое стерлось из памяти. Но, опустевшую Припять помнит до сих пор.
Владимир Коган, врач медицинского полка:
Я о Припяти могу сказать, что это был такой мертвый город. Даже нам не с чем было сравнить. Но, мы сравнивали с тем о чем нам рассказывали наши отцы, деды, когда, например, оставляли город после войны. Приблизительно такое чувство у нас там…так и происходило.
В зоне ЧАЭС он полгода проработал врачом. Признается, тогда и страха не было, потому что не понимали с чем столкнулись. Враг был неизвестным и невидимым…а его атаки сразу не ощущались…
Владимир Коган, врач медицинского полка:
Бывали такие времена, что рабочий день длился, на месте уже работы, двадцать минут. И, в общем-то для того, чтобы не произошло облучение более. То, по истечении двадцати минут, вот человек, который работал в очаге, он должен был вернуться срочно. Вот за этим мы наблюдали и следили за здоровьем.
Екатерине Подзирей было тридцать восемь, когда произошла авария. Она находилась всего в четырех километрах от реактора на радиолокационной станции. Увидев взрыв, даже подумать не могла, насколько серьезными окажутся последствия.
Екатерина Подзирей, работала в четырехкилометровой зоне:
Такого большого впечатления этот блок не производил на расстоянии. Ночью, знаете, как угли…костер какой-то вдалеке. Четыре километра по прямой там через лес. От нашего городка, до этого четвертого блока. А погода была такая замечательная, солнышко. Сразу обрубили всякую связь. То есть, мы не могли оттуда ни позвонить…почта, телеграф, телефон любое сообщение. Только еще катера ходили.
Женщин и детей начали эвакуировать на следующий день, говорит Екатерина Подзирей. Женщина уверенна, если бы выбросы не дошли до Европы, о взрыве на ЧАЭС знали бы единицы.
Екатерина Подзирей, работала в четырехкилометровой зоне:
Я думаю, что если бы до Европы это самое не докатилось, то мы бы там и остались. Потому, что мой покойный муж говорил о том, что был такой, Челябинск-40, по-моему. То есть, когда такие вещи случались на территории Союза в глубине, они, так сказать, локально закрывались.
Прошло больше четверти века, а произошедшая катастрофа продолжает влиять и на окружающую среду, и на здоровье людей. Чернобыль, Припять – зона отчуждения – мертвые города.
—;
Гляньте вниз, Чорнобиль помира від радіаційної отрути. Спорожніли села без людей. У журбі покинута криниця. Лиш у лісі сумно де-не-де. Одиноко хилить хвора птиця. Лиш у лісі сумно де-не-де. Одиноко хилить хвора птиця.
Такие встречи, митинги-реквиемы, дни памяти необходимы прежде всего молодому поколению, говорит заместитель губернатора Дмитрий Волошенков. Именно на них, те, кто пережил одну из крупнейших техногенных катастроф в истории человечества, могут рассказать будущим поколениям о ней и уберечь их от ошибок.
Дмитрий Волошенков, заместитель председателя одесской областной государственной администрации:
Произошла трагедия, которая, ну скажем, зацепила весь мир. Сегодня мы собрались здесь, на этой площади для того, чтобы, во-первых, почтить память тех, кого уже нету с нами. Ликвидаторов, которые положили свою жизнь и здоровье на плаху спасения. Наверное, тогда они сами не понимали всей трагедии происходящего. Они просто выполняли свой долг. Страна сказала, и они своей грудью прикрыли этот реактор, который, в общем-то, и стал причиной произошедшего.
Память – это единственное, что осталось у многих женщин, детей, которые потеряли своих мужей, отцов в той страшной катастрофе. Последствия которой еще много лет будут ощущать жители и Украины, и России, и Беларуси.
—;
Горело небо и земля. Горели сосны, пылали хаты. Рыдала мама, рыдал с ней и я, что мы остались навсегда без папы. Нас еще много, я ни одна. Мы таем словно свечи. А за окном 27-я весна. Эта весна нас тоже не излечит. Нет уже ни брата, ни отца. Никто не пожалеет. Нашему горю нет конца. И, солнце душу нашу не согреет.
