Надія Глушкова, кореспондент
Протести під Генеральною прокуратурою, побиття журналістів і один затриманий. Що думають одесити про події 17 вересня під стінами ГПУ — ми дізнавались вулицями Одеси.
Щоправда більшість містян від нас відмахувались: про акцію або не чули, або і чути не хочуть. Ті ж, хто давав свої коментарі, зазначають: немалу роль в організації таких заходів відіграють майбутні вибори президента України. Через напад на журналістку одесити обурюються, але ні в яке правосуддя вже не вірять.
— Без понятия даже, кому выгодно. Кто может режиссировать такие мероприятия? Проблемы в стране — вот они все и режиссируют.
— Это из-за того, что скоро выборы в том числе? Или?..
— Ну, конечно. Скоро выборы и скоро демагогия начинается по телевизору, сладкие вещи начинают говорить с экрана, со средств массовой информации. И тут, конечно, в тему попалась Генеральная прокуратура.
— Я не знаю, о чем вы говорите, мены не интересуют такие новости.
— То есть вы за политикой не следите?
— А за чем следить? Ее нет. Есть бандитизм. Политики нет.
— С моей точки зрения, это пиар-кампания. Во-первых, народ вообще не знает, кто это такой. И фамилия не украинская, и даже не русская. Тема тоже непредсказуемая. И где факты, что он хотел воевать за Украину, защищать. Я рассматриваю его как очередного эмигранта, не более того. А прокуратура, народ — это жмурки. Не только против генерального прокурора, это жмурки, чтобы затуманить вообще сознание всего народа перед выборами в президенты.
— Без понятия. Дело в том, что я не интересуюсь такими вещами. У меня есть свои дела, которые мне интересны, а эти дела, которые происходят, политические заказы и такие прочие вещи меня абсолютно не интересуют.
— По делу уже задержан один человек, кого-то уже допросили. Как вы думаете, какова вероятность того, что в Украине такие дела будут доведены до конца или они застопорятся на каком-то моменте? Насколько вы верите в правосудие в Украине?
— Абсолютно не верю. Если это политический заказ, наверное, скорее всего, это так и есть, то… честно говоря, ничего сказать по этому поводу не могу.
— Как думаете, кому выгодно? Кто режиссирует подобные политические мероприятия?
— Ой, сейчас все это скользко так, даже не хочется говорить. Вы ж видите, в каком люди состоянии. Даже не понятно, кому это интересно, кто это делает. Это же все предвыборное, вы же понимаете.
— Одного человека уже задержали, нескольких допросили, женщину, которая нападала на журналисту NewsOne, допросили…
— Да-да, я видела, как ударили.
— … но ее отпустили. Как думаете, чем закончится это дело?
— Ничем. Как и все остальное — ничем. Ничего. Будут бить нас на улицах, унижать, все, что угодно, — и никто ничего не будет предпринимать.
— Ну, это вообще. Насчет журналистов — это кошмар. Когда, несмотря на то, что кто-то рассказывает, что у нас тут все хорошо и все красиво, но извините меня, такого нападения на свободу слова. Я не молодой человек, но я такого давно не помню, если говорить честно. Потому что делать вид, что ничего не происходит, когда захватываются каналы…
— Женщину, которая ударила журналистку, допросили, но отпустили. Одного человека задержали по этим протестам. Как вы думаете, будет ли какое-то развитие этого дела?
— Сомневаюсь.
— А избиение журналистов — это лишний раз посыпать перчиком пиар-кампанию. То есть унизить человека, который дает информацию. Опять же, народ тут ни при чем. Это быдло платное выходит на арену и начинают лупить всех подряд. Попался журналист — журналисту по башке. Я приду — мне дадут, вы придете — вам дадут. Это всего лишь методы предвыборной кампании.
— По итогам протеста задержали одного человека, нескольких допросили, женщину, которая ударила журналистку, допросили, но отпустили. Как вы думаете, будет какое-то завершение?
— Вот эту женщину в идеале надо было сразу в наручники и лет 25 тюрьмы. Как в Европе сделали бы. Во-первых, она не только ударила человека, она его унизила.
— Как вы думаете, подобные дела — они вообще доходят до суда? Есть какое-то логическое завершение у них в нашей стране?
— Есть. Если это кому-то будет нужно и нужна для этого политическая воля. Политической воли сегодня нет.
