«Тени забытых предков» — картина, снятая по мотивам повести Михаила Коцюбинского. Книга, рассказавшая историю вечной любви на фоне Карпат. Фильм, передавший красоту того мира с максимальной точностью. Режиссер Сергей Параджанов стремился к этому. Например, нашел настоящих плакальщиц для сцены похорон или повез гуцульские трембиты для озвучки в Киев.
Каждая сцена, каждый кадр фильма – будто отдельная картина, пронизана особой эстетикой и совершенной красотой. Эту визуальную красоту Сергей Параджанов искал, находил и передавал в своих творениях. Кстати, «Тени забытых предков» — отчасти автобиографический фильм. Как и герой картины Иван, Параджанов потерял свою любимую. Его первую жену – прекрасную татарскую красавицу Нигяр – убили ее же родные братья за позорное замужество. Молодой и бедный студент не смог выплатить калым за супругу.
Сергей Параджанов умер 20 июля 1990 года в Ереване от рака легких. Ему было всего 66 лет. Наконец-то закончились преследования, наконец-то пришло признание, наконец-то позволили снимать кино. Болезнь лишила Параджанова всего этого, лишила его жизни.
Но в мире сохранилось одно место, где можно узнать многое о Сергее Параджанове. О его семье и об одиночестве, о фильмах и коллажах, о наградах и годАх, проведенных в забытьИ, а то и в тюрьме. Это музей Сергея Параджанова в Ереване.
Завен Саркисян, директор дома-музея Сергея Параджанова (Ереван)
Он был открыт в 91, но это был скелет. Скелет должен обрасти мясом. И все эти годы здесь что-то менялось, что-то делалось, пополнялось. И в итоге вот мы имеем этот. За эти годы на треть увеличилось количество экспонатов. Потому что и дарили, и мы сами приобретали, или кто-то покупал, дарил нам работы. Недавно мы вообще потрясающую работу получили в подарок. Вы увидите на втором этаже. Рубашку разрисованную. Из Нью-Йорка наш один друг привез. Он ее там подарил ему
Молодой фотограф Завен Саркисян познакомился с Параджановым в 1978 году, когда тот вышел из тюрьмы. Спустя 10 лет уже друг режиссера, директор музея Народного искусства помог организовать в Ереване выставку работ Параджанова, имевшую огромный успех. Обратились к властям, предложили создать на основе экспозиции музей. Вопрос решился за один день, вспоминает Завен Саркисян. На роль директора нового музея Параджанов выбрал его сам.
Завен Саркисян, директор дома-музея Сергея Параджанова (Ереван)
Каких-то людей вообще не воспринимал, какие-то были ему интересны. Каким-то людям он дарил подарки, каким-то ничего не дарил. Например, мне он никогда ничего не дарил. Но в итоге все подарил.
Многие современники, друзья и близкие Параджанова вспоминают, что он был весьма эксцентричной и эпатажной личностью. Иногда его поступки казались настоящим сумасшествием. Подарки от маэстро – показательный пример.
Завен Саркисян, директор дома-музея Сергея Параджанова (Ереван)
Вообще его отношения к вещям было очень странным. Он мог прийти к человеку домой и сказать: «Вот у вас есть такая-то вещь, ваза, допустим, но она вам совершенно не нужна. Она не подходит вашему дому, но она очень нужна вот тому человеку, там очень красиво будет это смотреться. Давайте это подарим ему»
В музее собрано немало личных вещей Параджанова. Ведь он планировался и как дом, в котором режиссер будет жить. Здесь – большая часть интерьера его тбилисского родительского дома. Второй этаж обустроен как спальня. Весьма необычная комната, ведь жить в обычных условиях Параджанов не мог. Его жилище всегда чем-то напоминало музей. Многие экспонаты дают возможность узнать чуть больше о том, каким человеком был Сергей Параджанов. Что было дорого ему с самого детства. Каким необычным чувством юмора обладал режиссер. О его работе в кино, любимых коллегах и обожаемых актрисах.
«Дорогой зритель, не ищи в этом фильме биографию великого армянского поэта 18 века Саят-Нова, мы только стремились средствами кино передать образный мир той поэзии, о которой русский поэт Валерий Брюсов писал: «Средневековая армянская лирика ещё одна из замечательнейших побед человеческого духа, какие только знает летопись всего мира»
С такого напутствия от режиссера начинается фильм «Цвет граната», который в авторской версии должен был называться «Саят-Нова». Картина повествует об армянском поэте 18 века. Но биографии здесь действительно нет, лишь несколько эпизодов из жизни Саят-Новы.
Столь неординарный фильм был тяжело встречен цензурой. Изменили название, вырезали множество сцен. К счастью – все же выпустили на экраны. Авторская задумка не всегда была понятна даже соратникам Параджанова. Почему роль Саят-Новы – армянского поэта – должна была играть женщина, грузинка Софико Чиаурели? Этот вопрос с негодованием задавали многие. Но Параджанов был непреклонен. А Чиаурели мастерски выполнила поставленные перед ней задачи, дополнила их своим талантом и творческим пониманием. В картине она исполнила 5 ролей: юного поэта, его возлюбленной, монашки в белых кружевах, ангела воскресения и мима – каждый раз появляясь в новом выразительном и прекрасном образе.
Несмотря на отсутствие сюжета «Цвет граната» не стоит называть монотонным или скучным фильмом. Различные сцены сменяют друг друга достаточно динамично. В каждой из них – множество деталей. Насыщенная композиция, яркие цвета, отменное музыкальное сопровождение – все это не дает оторваться от картины в целом и картинки в частности. Ну а множество метафор, символов, аллегорий, заложенных автором, оставляют много места для индивидуального прочтения фильма, его трактовки и восприятия.
«Саят-Нова» — вторая громкая работа Сергея Параджанова, после которой начался период гонений, когда режиссеру запрещали снимать. Однако прекратить творить художник не мог. Его неуемная энергия нашла выход в необычной, но, как и следовало ожидать в случае с Параджановым – в очень красивой форме.
Завен Саркисян, директор дома-музея Сергея Параджанова (Ереван)
Почему он начал создавать все эти коллажи, рисунки, куклы, шляпы? Потому что это его колоссальная творческая энергия должна была какой-то выход найти. И он сказал, что «вот мне не давали снимать кино, я начал делать коллажи. Коллаж – это спрессованный фильм». Потому и такое количество работ он фактически сделал
В одном из интервью Параджанов вспоминает своего преподавателя времен ВГИКа Игоря Савченко, который буквально заставлял своих студентов рисовать, выражать мысли карандашом в пластической форме. Именно это занятие стало спасением Параджанова в тюрьме. В этом он сам признавался не раз.
Поэтому Параджанов-художник за свою жизнь успел создать несколько сотен картин, графических рисунков, скульптур и коллажей. Причем в качестве материала мог использовать что угодно. Вот, например, коллаж, в основе которого – письмо от Федерико Феллини. А вот новая интерпретация классических творений эпохи Возрождения. «Вариации с раковиной на тему Пентуриккьо и Рафаэля» или же серия коллажей,
посвященных Моне Лизе. На них прекрасная Джоконда проживает разные жизни, представая все в новых и новых образах. Большинство из них датированы 88, 89 годом, но первую – «Плачущую Джоконду» – Параджанов прислал друзьям из тюрьмы. Он писал о ней своему другу Василию Катаняну.
«Как-то в зоне я увидел Джоконду, которая то улыбалась, то хмурилась, то плакала, смеялась, гримасничала… Это было гениально. Я понял, что она вечно живая и вечно другая, она может быть всякой — и эта великая картина неисчерпаема. Знаешь почему она была то такая, то сякая? Когда во время жары мы сняли рубахи и работали голые по пояс, то у одного зека я увидел на спине татуировку Джоконды. Когда он поднимал руки — кожа натягивалась и Джоконда смеялась, когда нагибался, — она мрачнела, а когда чесал за ухом — она подмигивала. Она все время строила нам рожи!»
В своих коллажах Сергей Параджанов изображал и самое личное. Эта серия посвящена его семье. Знакомство с прекрасной киевлянкой Светланой Щербатюк, свадьба, рождение их сына Сурена и дальнейший разлад. Жить с Параджановым было довольно сложно, их брак продлился недолго. Впрочем, отношения они поддерживали всегда, своего сына режиссер обожал, а уже бывшая супруга не забывала о муже в самые страшные годы забытья и заключения.
Тюрьму Сергей Параджанов предчувствовал задолго, до того, как это произошло. Шестидесятник, он активно выступал в защиту репрессированных деятелей искусства, первым подписывал всевозможные обращения и манифесты, позволял себе мыслить слишком вольно для советской действительности. Долго так продолжаться не могло.
Режиссеру пришлось даже уехать из Киева в Армению, чтобы спастись от преследования. Но в 73 заболел любимый сын, Параджанов приехал в Украину и был арестован. А дальше – статья «за мужеложство» и 5 лет колонии строго режима.
Казалось бы, там эксцентричный художник должен был «потухнуть». Но жизнь среди зеков, которые постепенно прониклись уважением к необычному заключенному, не стала концом Параджанова. Он постоянно что-то рисовал, делал коллажи из тряпья, цветы из колючей проволоки, гербарии из случайно найденных настоящих растений.
В неволе режиссер создал «талеры Параджанова» — изображения Пушкина, Гоголя, Петра первого, отчеканенные гвоздем на крышках от молочных бутылок. Позднее эти талеры стали наградами на кинофестивалях: с подачи Феллини в итальянском Римини, а также на «Золотом абрикосе» в Ереване.
Яркий Сергей Параджанов обзавелся множеством известных друзей по всему миру. Лилия Брик, Луи Арагон, Жан-Люк Годар, Федерико Феллини, Микеланджело Антониони, Андрей Тарковский, Михаил Вартанов и многие другие хлопотали за Параджанова. Благодаря международной компании режиссера освободили в декабре 77 года. Правда, ему запретили появляться в Москве, Ленинграде, Киеве либо Ереване. Параджанов вернулся в дом своих родителей в Тбилиси.
«Спустя тридцать лет я вернулся в город, в котором родился в 1924 году. Вернулся стариком, за плечами которого словно два крыла: с одной стороны – слава, триумф и признание; с другой – униженность раба, пленника, зека. У меня нет официальных званий, ни наград. Я никто. Я живу в Грузии, в Тбилиси, в старом доме моих родителей, и, когда идет дождь, я сплю с зонтиком и счастлив, потому что это похоже на фильмы Тарковского».
Постепенно опала проходила. Менялись времена, но не менялся Параджанов. Все такой же эксцентричный и не желающий молчать, он вновь вызвал недовольство большого начальства. И провел еще несколько месяцев уже в грузинской тюрьме.
Завен Саркисян, директор дома-музея Сергея Параджанова (Ереван)
Один раз в Минске он выступил ,и это выступление КГБ записало, передало в Москву. И лично Андропов направил это в ЦК КПСС – текст выступления режиссера Параджанова в Минске. Второй раз он выступил в Москве в 81 году, когда запрещали спектакль о Высоцком, к годовщине его смерти. И Любимов пригласил представителей власти и своих каких-то, чтоб его поддержали, на обсуждение спектакля. И там Параджанов что-то лишнее сказал, это не понравилось властям, он приехал в Тбилиси, его арестовали. Его освободили в итоге из зала суда, потому что ну уже это был другой год и другая страна. Все-таки Грузия – это не Украина
Годы тюремного заключения не только не убавили в Параджанове вольнодумства, они не оставили в нем и озлобленности, вспоминает Завен Саркисян.
Завен Саркисян, директор дома-музея Сергея Параджанова (Ереван)
Никогда у него не было злости, озлобленности. Даже я его видел как-то в день, когда он вышел из тюрьмы, через день в Тбилиси. И он ничего мне не говорил, что мол, это был ужас, или я не знаю что. Он мне сказал: «Вот спустись сейчас на проспект Руставели, там идет фильм Тарковского. Иди посмотри. Что ты тут без дела будешь сидеть». Я хочу сказать, что это был такой человек. Ив его творчестве, я думаю, нет таких настроений
Новые времена, перестройка и гласность дали шанс Параджанову вернуться в кино. И художник с новой силой, с энергией, накопившейся за 15 лет молчания, взялся за работу. Сначала мир увидел «Легенду о сурамской крепости» в 84 ,а затем «Ашик-Кериб» в 88 году. Обе работы – в соавторстве с режиссером Давидом Абашидзе.
«Мусульманская библия по отношению героя к природе, к юмору, к женщине, к злу и красоте». Так в одном из интервью назвал «Ашик-кериб» сам Параджанов. Фильм, снятый по мотивам сказки Михаила Лермонтова. История любви бедного музыканта Ашика Кериба и прекрасной красавицы, дочери богача Магуль-Магери. И вновь перед зрителем открывается дивная сказка, каждая сцена которой – будто отдельная картина. Костюмы, диалоги, природа вокруг – все наполнено красотой, образностью, художественной многогранностью. Сергей Параджанов и в этой картине показал нечто прекрасное там, где другой бы не заметил. В главной роли – Юрий Мгоян. В интервью, вошедшем в документальный фильм «Параджанов. Реквием» режиссер рассказывает, что это был его сосед. Курд по национальности, хулиган по духу. Он избивал милиционеров и комендантов, угонял машины, но согласился попрощаться с хулиганством после того, как Параджанов предложил ему стать частью мира кино.
Этот фильм Сергей Параджанов посвятил одному из своих самых любимых режиссеров и друзей – Андрею Тарковскому, который умер от рака.
«Я настолько люблю этот фильм. Что мне. Вот художник должен знать, когда он умрет. Мне хотелось бы именно после этого фильма умереть, потому что я его очень люблю».
Завен Саркисян, директор дома-музея Сергея Параджанова (Ереван)
К несчастью, как Параджанов сам говорил: «Моя жизнь «Травиата». Когда Альфред приходит, Виолетта умирает». Когда ему все уже дали – и фильм снимать, и музей, его не стало. Он не принял химиотерапию, ну видимо, не осознавая, что это и для чего. Он сбежал из больницы в Москве на пятый день. Потому что ему сказали, что вы еще 10 лет будете жить. И он, видимо, подумал, что обойдется все. Но ему все хуже и хуже становилось. и в марте он уже лежал здесь в больнице рядом. Он приходил сюда, говорил с рабочими, мне что-то рассказывал, показывал, как надо сделать. Но, к сожалению, музей уже я без него делал
Сегодня это место способно рассказать не только о Парджанове-человеке, но и о Параджанове-художнике не меньше, чем его фильмы. Не случайно здесь проводят лекции для студентов фотографов, операторов, театралов.
Завен Саркисян, директор дома-музея Сергея Параджанова (Ереван)
И я их зову сюда. Уроки происходят в музее, чтобы они. В этой атмосфере они будут меняться все равно, не зависимо от себя они будут меняться. И это очень важно
Каждый экспонат этого музея – так или иначе связан с жизнью Сергея Параджанова. Это вещи, которые создал он, и вещи, которые создали его. Талантливым, эпатажным, эксцентричным, а главное — умеющим видеть прекрасное во всем. Ведь именно это качество позволило тбилисскому армянину запечатлеть всю красоту гуцульских Карпат и показать ее миру в своей картине.
