Вилен Венгер

Сегодня мы будем говорить о том, что не купишь за деньги, — о здоровье, а также и о самих деньгах, которыми, к сожалению, совсем не богата наша система здравоохранения. У нас в гостях — профессор кафедры травматологии и ортопедии Одесского медицинского университета Вилен ВЕНГЕР. Венгер Вилен Феодосиевич. В 1961 году закончил Одесский медицинский университет имени Пирогова. В 1965 году поступил в аспирантуру, защитил кандидатскую, а в 1987 году — докторскую диссертацию. В 1988 году стал заведующим кафедрой травматологии и ортопедии Одесского медицинского университета, которую возглавлял до 2006 года. Автор 143 научных работ, 7 изобретений и 27 рацпредложений. В 1990 году основал Одесский травматологический центр, который стал научным, учебным, консультативным центром Юга Украины. С 1994 по 1998 годы возглавлял постоянную депутатскую комиссию по вопросам социальной защиты и охраны здоровья. — Вилен Феодосиевич, вы возглавляете кафедру травматологии и ортопедии Одесского медуниверситета. На ваш взгляд, популярна ли сегодня эта специализация? Многие хотят стать ортопедом либо травматологом. Но это достаточно сложная специальность. Получить ее сразу после окончания института практически невозможно. Потому что мы готовим и выпускаем сегодня семейных врачей и врачей узкого профиля. А специализация такая — дело будущего. — Наверное, молодым врачам не очень выгодно работать в государственном учреждении? Предел мечтаний молодого специалиста — устроиться в частную клинику или, как минимум, кабинет? — Те специалисты, которые имели большую популярность и умели хорошо лечить, сносно существовали и в мире социализма. Сейчас мы переходим на рыночные отношения. Студенты, которые обучаются в медицинском университете, приобретают определенный багаж знаний. И чем больше они сегодня получат, тем дороже будут себя «продавать» в будущем. О частной медицине говорить сегодня рано. Существует развитая сеть частной медицины в западных областях Украины. У нас это пока сложно — и процедура открытия кабинета, и становление специалистов. К тому же специалиста, который начал работать в клинике и «понюхал кровь», заставить уйти в частную клинику и заниматься амбулаторной помощью очень сложно. Правда, стоматология у нас развивается, офтальмологические, лор-кабинеты у нас появляются, то есть там, где есть хирургия одного дня. В травматологии это тоже возможно, но требует больших денежных затрат. — Сегодня бюджетных средств, и это в каждом направлении медицины, хватает только на зарплату сотрудникам. Каким образом удерживаются на плаву лечебные учреждения, ведь у них много статей расходов? — Это самое непонятное сегодня. То государственное здравоохранение, которое раньше существовало, должно было погибнуть уже давно. Только благодаря огромным усилиям администраторов и врачей хоть как-то удерживается здравоохранение, которое мы сегодня имеем. 17 лет назад под вашим руководством был открыт Одесский травматологический центр. Каким образом он функционирует, ведь у вас все те же проблемы, что и у других? Вначале мы пытались работать с крупными государственными предприятиями. Они оказывали большую помощь в приобретении оборудования и аппаратуры, необходимой для выполнения тех или иных операций. Но налоговый пресс заставил нас отказаться от ведения финансовой деятельности, и мы перешли в основном на работу по внедрению новых технологий, новых методов лечения, научных разработок в ортопедии и травматологии. — Что бы вы могли предложить народным депутатам в качестве пусть не решения, но хотя бы облегчения ситуации? — Мною давно предлагалось (еще когда я был областным депутатом и председателем постоянной комиссии по здравоохранению) решить вопрос многоукладности финансирования лечебных учреждений и тогда пытаться решить вопрос о придании им статуса самостоятельных учреждений. Многоукладность — это когда, помимо бюджетного, существуют и другие всевозможные источники финансирования: спонсорские деньги, пожертвовавания, внедряются элементы страховой медицины. Не в плане того, чтобы содержать медицину, а заключаются договоры непосредственно с учреждениями об обслуживании их сотрудников, оказании им помощи. — С какими травмами к вам сейчас поступают чаще всего? — Сейчас самые тяжелые травмы — в результате ДТП. Их число растет, несмотря на все попытки снизить этот травматизм. Мы очень активно работали над этими вопросами, и сегодня к ним надо вернуть вновь. Всемирная Организация Здравоохранения поставила перед миром задачу — снизить смертность в результате травм примерно на четверть. По данным Одесской судмедэкспертизы, оказывается, половина погибших во время дорожно-транспортных происшествий в Одессе имели травму, совместимую с жизнью. То есть мы бы на 50 % смогли бы уменьшить это число, если бы были силы и средства для соответствующей работы. — И умение? — В свое время мы на кафедре готовили водителей и принимали у них экзамены по оказанию первой помощи при различных травмах. Мы читали лекции, вели практические занятия для всех сотрудников ГАИ, и, пока они не сдавали зачет, их не допускали к работе. Мы открывали притрассовые травматологические учреждения, которые сегодня уже все закрыты. Разработали технологию оснащения бригад скорой помощи, и эти бригады дежурили на травмоопасных участках въезда в город. Вместе с гаишниками дежурили наши травматологи. Это давало соответствующий результат. Но все ушло в небытие. И любые попытки вновь начать работать с ГАИ наталкиваются на то, что сегодня это рано. Тем не менее вы активно сотрудничаете с управлением ГАИ в Одесской области. Этот совместный проект называется «Добровольное общество «Автолюбитель». — Это общество когда-то было. Оно стало Всесоюзным. А сегодня в том виде, к которому мы подошли перед развалом Советского Союза, оно существует в Сирийской Арабской Республике. Когда я у них увидел это на дорогах, мне стало очень больно и обидно, а затем радостно, потому что это те студенты, которые учились у нас, внедрили в практику. Хорошая затея, но почему она не работает? — Представители этой фирмы приходили к нам. Мы говорили о том, как организовать эту работу, как сделать так, чтобы в результате ДТП пострадавший мог сразу получить помощь. Мне было сказано: «Кто будет работать из докторов, пусть в два раза больше пишет лекарств и прочих затрат на больного. Потом из этого мы выделим часть денег ему — он будет заинтересован». На это я ответил: «Вы хотите сидеть? Пожалуйста. Я своих докторов подставлять не буду». — Какой выход? — Есть люди заинтересованные, нормальные, которым не застилает глаза денежная купюра… В конце концов мы организуемся и сможем что-то сделать. — При страховании гражданской ответственности предусмотрены суммы, которых хватило бы на лечение. Но несовершенен механизм их выплаты. То есть тогда, когда человеку они нужны, их нет. Говорят, что потом заплатят. Лечиться не на что. Говорят: «Изыщите больничные средства…» Мы так пролечили уже нескольких застрахованных больных, и больница ничего с этого не имела. Потому что тяжбы заканчивались тем, что проще было отказаться. Если это реанимация, множественные переломы, пересадка суставов, протезирование и прочее, то это может быть 1/10, а то и 1/100 тех затрат, которые необходимы для реабилитации больного. — Ваши студенты большую часть времени проводят не за партами, а в палатах, травмопункте. Вы сторонник практического обучения? — Я сторонник того, что надо как можно раньше сталкиваться с больными. Это мне запомнилось еще с первых лекций академика Ясиновского. Когда лекции читались не просто по бумажке, а возле больного. На лекцию доставлялся больной, укладывался на кушетку, и шел разбор конкретного случая. Когда студент сталкивается с больным, это запоминается. Пусть он 20, 30, 40 раз прочтет одну и ту же патологию, но, пока он не увидит это воочию, быстро забудется то, что он читал. — А вы своего первого больного помните? —Помню хорошо. Это было на 4-м курсе. Нас учили как положено. Подошел к больному — постарайся разобраться и постарайся что-то сделать. — Сейчас система обучения немного отличается. — Сегодня мы переходим к алгоритмам, и это уводит нас от того, о чем говорили наши великие предшественники: «Нет одинаковых больных, как нет двух одинаковых болезней». Только общаясь с больными, можно это понять. А алгоритмы и тесты решаются проще компьютерами. Но при этом не учитываются индивидуальные особенности человека. — Каков механизм обучения в вашем центре? — Помимо тестов, схем, мы стараемся, чтобы студенты больше общались с больными. Возможности эти есть. — Вы стараетесь сохранить то лучшее, что было в старой советской системе образования? — Пытаемся как можем. — Вилен Феодосиевич, что вам помогло преуспеть в жизни, есть ли у вас личная формула успеха? — Формула успеха достаточно проста: помощь и поддержка близких, родных, друзей. И, наверное, какой-то элемент везения, заключающийся в том, что на моем пути встретился необычайный человек: мой учитель и второй отец — профессор Герд Евангелиевич. Вот основная формула успеха. Несмотря на то, что система здравоохранения в Украине с трудом выживает сама, она продолжает помогать украинцам выживать даже после самых тяжелых травм. Поэтому будет справедливым, чтобы их же избранники, то есть народные депутаты, наконец перестали поправлять свое здоровье за рубежом и обратили внимание на положение дел в отечественной медицине.