1709 год стал годом переломным и для судьбы гетмана всеукраинского, кавалера ордена Андрея Первозванного, князя Римской империи — Ивана Степановича Мазепы, практически всевластного хозяина малороссийских земель, и для самой Украины. Шла война, долгая и тяжкая, — Петра Алексеевича, которого несколько позже окрестят отцом Отечества, Петром Великим, и Карла XII, который именовался уже при жизни богом войны. Человека, которого одни, или льстя, или отдавая должное воинским заслугам, сравнивали с Александром Македонским и Цезарем, другие, зная его нечеловеческое, а зачастую абсолютно деструктивное упрямство, именовали куда проще — «железная башка». Это был человек, который никогда и ни с кем не соглашался, который, так же как и Петр I, сотворил в своей державе жесткий военный режим. Благодаря ему вся страна, завоеванные земли работали только на одно — продолжение войны. Великий государь Петр Алексеевич стремился «прорубить окно в Европу», расширить пределы своей страны. Великий король Карл XII в своей стране, Швеции, не бывал по многу лет и плохо представлял себе, что там происходит. Он весь был в войне. И вот гетман Мазепа. Человек, который за свою долгую, почти 80-летнюю жизнь предал многих, человек, который жил единым стремлением к собственному благополучию, богатству, славе и уже несколько лет находился в тесных и тайных отношениях как с польским королем Станиславом Лещинским, поставленным в качестве марионетки Карла XII, и с самим Карлом. Сложно сегодня сказать, на что надеялся престарелый гетман. В лучшем случае, если бы Карл победил Петра, то чем бы стало гетманство Мазепы? Должностью генерал-губернатора одной из провинций Швеции либо, что скорее следует из тайных документов, которые он подписывал с польским королем, должностью генерал-губернатора, военного правителя вновь вернувшейся под польскую корону той же самой Малороссии-Украины. Что дало бы ему это? Чем улучшило положение его? Тут вариантов много. Мазепа в течение многих лет правил на Украине (свыше 20 лет), положение любимца Петра было вроде незыблемо. Но, зная вечную страсть царя к переменам, изменениям и реформам, Мазепа, будучи человеком неглупым, мог предполагать и видел первые шаги к тому, что Малороссия-Украина все больше и больше должна была подвергаться интеграции. А значит, права и вольности казачества (не народа), рассматриваемые на тот момент как права и вольности казачьей старшины, которая взяла на себя функцию шляхты польской, могли быть утрачены. Старшина боится оказаться в том положении, в котором оказались дворяне, бояре российские, ставшие при Петре даже не вассалами, а холопами государевыми. Он может послать их и на смерть, и на тяжкие задачи, которые ставит перед ними как перед слугами своими и слугами государства. С одной стороны, так могло быть. С другой — народ Украины, тот народ, который в тяжкой борьбе сбросил с себя католическое иго польское и оказался под игом своей казачьей старшины, старательно начавшей его крепостить, отбирать землю, поменял шило на мыло. Не было гнета религиозного, который унижал, оскорблял и донимал до мозга костей украинцев. Но пришел гнет не менее жесткий, хотя без религиозной окраски. Вчерашние боевые соратники — казачья старшина — подмяли под себя и все больше и больше лишали всяческих вольностей и прав свободных людей, тех, кто только попытался свободно вздохнуть, освободившись от поляков. Что говорить, если у самого гетмана Мазепы в качестве крепостных, полностью зависимых людей было больше 120 тысяч человек. То же самое было и у многих украинских магнатов. Сложно сказать, что тяжелее: гнет иноверный, который дает какую-то надежду на освобождение, либо гнет-кабала своих же, тех, с кем вместе под знаменами шли стремившиеся к воле люди. У нас нет сомнений, что Иван Степанович Мазепа не мог, будучи человеком до крайности рациональным, прекрасно образованным, предположить того устройства послевоенного мира даже при условии победы Карла XII, при котором Малороссия-Украина стала бы самостоятельным государством. Предпосылок к этому не было. Не было многого того, что бы позволило Украине стать отдельным государством. Прежде всего, не было своей сильной, организованной армии. Да, было Запорожское войско, но всем был известен нрав этих лихих людей, которые ради наживы могли предать кого угодно. Не было настоящей армии у Мазепы. Также не было и другого: традиции и положения суверена, что всенепременно было необходимо для основателя новой державы. Поэтому приходилось выбирать: или Украина становится частью великой нарождавшейся Российской империи Петра Великого, либо она вернется под польскую власть. В лучшем случае Украина оказалась бы дальней провинцией протестантской Швеции, которая ничего общего ни в культурном, ни в религиозном отношении с ней не имеет. Мазепа надеялся, хотя, с точки зрения военной стратегии, надежды были необоснованны, что Карл XII двинется на коренные российские земли, пойдет на Москву. И тогда он в самом тяжком для Петра случае сможет ударить в спину и, практически не принимая конкретного участия в войне, максимум поддержав шведскую армию, окажется снова на коне. Однако Карл, к великому ужасу Мазепы, пошел на Украину. И вот впервые за свою жизнь Мазепа должен был делать тайный дипломатический выбор: предать, практически ничем не рискуя, и снова оказаться на коне. Ему пришлось делать выбор, грозящий неминуемой карой. Пан или пропал? Этому политику, которому подходит больше всего определение великого политолога эпохи Возрождения Никколо Макиавелли «лис», пришлось делать выбор. К удивлению многих, он переходит на сторону Карла. Причем идут за ним очень немногие: мизерная часть казачьей старшины, мизерная часть запорожских казаков. Это была молодая, не насытившаяся еще златом да кровью прослойка во главе с Костей Гордиенко — авантюрным, молодым, смелым, но не очень умным воином. Старики, те, которые видали «и Крым и Рым» и прошли через огонь, воду и медные трубы, отказались подчиняться. Перевыборы! И в Запорожье новая власть. А за Мазепой к Полтаве идет несколько сотен запорожцев. А что же народ? А народ безмолвствовал. Более того, пришедших на эту землю шведов воспринимал недружелюбно: они по-иному крестятся, они по-иному веруют, они не празднуют церковных праздников. Снова на нашей земле враги. А потому даже без особой организации, поддержки государя московского украинцы начинают партизанскую войну против шведов: их бьют в спину, убивают, грабят, сдают их «клятым москалям». Близится день Полтавской баталии. Лето 1709 года. День, который определил и дальнейшую судьбу Карла XII, и судьбу верного союзника его Ивана Мазепы
