Олег родился в небольшом, старинном украинском городке. Кто-то из критиков непременно добавил бы: «провинциальном». Что, в принципе, соответствует действительности. Пинчук — из провинциалов. Но ничуть не стесняется этого. Ломоносов, как известно, тоже не имел столичной прописки. Все мы родом из детства, о частное детство Олега Пинчука родом из Дрогобыча. Его деревянные церкви, неспешный провинциальный уклад с «мещанскими» слониками на комоде, продолжают служить скульптору незримым внутренним маяком. За футуристическими формами его скульптур проступает привязанность к традиции и особенности воспитания. С одной стороны – эфирная прозрачность, воздушность, с другой – земная, тактильная узнаваемость.
В своем генезисе Олег пошел «от обратного». Преобразовать объективную и, у вы, не всегда лицеприятную действительность он начал уже имея за плечами солидный академический багаж. После мастерской профессора Вронского в Национальной Академии изобразительного искусства и архитектуры второй его аlma-mater стала Высшая школа визуальных искусств в Женеве — своего рода художественный Оксфорд. Пройдя курс под началом выдающегося европейского мэтра, скульптора Мишеля Гирши, он утвердился и весьма полезном открытии: искусство не есть вещь в себе. Развиваясь по эволюционной спирали, оперируя категориями науки и подчиняясь универсальным экономическим законам, оно в то же время является высшим, абсолютным продуктом, открывающим — художнику всю историю мира, его духовный и, что немаловажно, материальный опыт.
Не случайно из всех форм искусства им была выбрана именно скульптура. Обладая, по сравнению с живописью, меньшим выразительным арсеналом, она дает куда более «конкретный» путь решения художественных задач. Скульптурная работа, как и сом человек-скульптор, имея реальный объем и вес, более реальна в пространстве и времени. И значит, имеет больший шанс «достучаться» до сознания и подсознания зрителя.
Таким образом, Пинчук-пародоксалист воспроизводит один из самых удивительных парадоксов искусства, А именно — такое восприятие художественного произведения, при котором эффект сопереживания, краеугольный момент искусство вообще, возможен без знания зрителем исторического контекста или литературного «сюжета» произведения.
Отличительная деталь фирменного почерка Пинчука — часто используемые подвесные элементы, создающие ощущение живой вибрации. Застигая своих персонажей б фазе балансирования, автор располагает по краям диалектические противоположности, вечно стремящиеся к единству. И в точке их пересечения находится та самая душа «по Юнгу».
