Во вторник на атомной электростанции в иранском Бушере, которую строит Россия, была отложена торжественная церемония по вводу подстанции и береговой насосной станции.
Зато продолжились бурные переговоры между руководством «Атомстройэкспорта» и иранской стороной, которые до этого проходили в Москве и закончились провалом.
Главная проблема — спор вокруг финансирования флагмана иранской атомной энергетики. АЭС стоимостью в $1 млрд на текущий момент проавансирована Россией на $140 млн. Но сколько можно? В результате представители Росатома впервые сделали заявление, которое имеет очевидную политическую окраску, — атомная станция в Бушере не будет запущена в срок. Для Ирана это известие шокирующее.
В декабре в Тегеране глава Росатома Сергей Кириенко договорился о ежемесячном финансировании строительства в размере $25 млн., что гарантировало физический пуск АЭС в сентябре 2007 года, а энергопуск — в декабре 2007 года. При таком графике ядерное топливо в объеме 70 тонн в Бушер должно было поступить из России в марте 2007 года. В октябре 2006 года Иран заплатил России $8 млн., в ноябре — $22 млн. Договоренность с Кириенко соблюдалась недолго, и уже в январе Иран опустился на прежний уровень. Голодный финансовый паек не дает России возможности изготовить необходимое оборудование — прежде всего, специальный запорный мотор для морской воды. Нет оборудования — не будет и топлива.
Срыв поставок топлива — шокирующее для Ирана известие. В понедельник проблемы АЭС обсуждал меджлис Ирана. Поставка топлива — ключевой вопрос, обратной дороги уже не будет, и Иран станет членом ядерного клуба. Но, как разъяснил «Известиям» глава «Атомстройэкспорта» Сергей Шматко, заключенный в 1995 году контракт на строительство АЭС оказался крайне несовершенным. Контракт был заключен «под ключ» и не предполагал дополнительного финансирования Ираном вопросов, которые всплывают постоянно, поскольку станция несколько лет стояла заброшенной после того, как ее покинули немцы, первые строители. «У атомной отрасли совсем не было денег, и с контрактом спешили, переоценили возможности интеграции оборудования, — сказал Сергей Шматко. — От немецкого оборудования в Бушере осталось лишь 7%. Не были просчитаны риски, непредвиденные расходы, неизбежные при сооружении сложного объекта, которое занимает уже 11 лет, не было даже формулы эскалации рыночной цены. Мировая практика предполагает в таких условиях соуправление с заказчиком с открытой отчетностью и возмещением расходов».
Согласно контракту «под ключ», последний транш в $200 млн. Иран должен выплатить только после ввода АЭС в эксплуатацию. Устные договоренности в декабре — дело тонкое, особенно на Востоке. По мнению Сергея Шматко, АЭС в Бушере стоимостью в $1 млрд. на текущий момент проавансирована Россией на $140 млн. Дело запутывается непрозрачными схемами поставок, которые стали неизбежны из-за конфликта вокруг ядерной программы Ирана. Давление США привело к тому, что все европейские страны и даже Украина отказались поставлять оборудование в Бушер. 90% оборудования взялась изготовить Россия, даже в том случае, когда особенным опытом не обладала. Но 10% заказов размещены в азиатских странах, названия которые не афишируются. Такие схемы буксуют, предполагают «черную кассу» и порождают взаимное недоверие. Топлива в марте в Бушере не будет, а это означает, что физический пуск АЭС невозможен раньше ноября 2007 года.
Все расчеты по АЭС в Бушере проходят в долларах, то есть корреспондентские счета находятся на территории США. Если бы Америка была категорически против АЭС в Бушере, эти счета были бы легко заблокированы. Но, видимо, для нее предпочтительнее, чтобы Россия сама хлопнула дверью и не помогала Ирану войти в ядерный клуб. Приближается срок обсуждения в Совбезе ООН ужесточения международных санкций против Ирана за сомнительную ядерную программу. В последние дни Россия сделала несколько заявлений. Неназванный источник в Кремле сказал, что «Россия не будет играть с Тегераном в антиамериканские игры и несет потери внешнеполитического и имиджевого характера». Вернувшийся из Ирана сенатор Михаил Маргелов стал первым российским политиком, который высказал сомнения в мирном характере иранских ядерных устремлений. Отказ России от поставок ядерного топлива в Иран — быть может, еще не последний аккорд.
