Организованная преступность вольно чувствует себя в ряде российских регионов
Вчера глава МВД РФ Рашид Нургалиев сообщил о резком снижении количества преступлений в России. Однако если стихийная преступность идет на спад, то организованная, наоборот, сильна, как никогда.
В распоряжении «НИ» оказались материалы закрытой коллегии МВД, из которых следует, что под контролем мафии находится чуть ли не десятая часть всех регионов страны. По оценкам экспертов, в России действует до 10 тысяч(!) организованных преступных группировок, общая численность которых составляет 300 тысяч человек.
Министр внутренних дел Рашид Нургалиев на вчерашнем заседании совета при полномочном представителе президента в Уральском федеральном округе сообщил, что за январь – февраль этого года в России отмечено резкое снижение количества тяжких и особо тяжких преступлений. Так, количество убийств по сравнению с январем – февралем прошлого года, по его словам, сократилось на 15%, случаев нанесения тяжкого вреда здоровью – на 17%, изнасилований – на 8%. Краж, грабежей и разбойных нападений, по словам министра, также стало меньше.
Однако если стихийная преступность в стране идет на спад, то организованная, наоборот, сильна, как никогда. В распоряжении «НИ» оказались материалы закрытой коллегии МВД, состоявшейся в феврале нынешнего года. В документе отмечается, что борьба с организованной преступностью ведется «недостаточно поступательно», а лидеры и авторитеты уголовно-преступной среды «не встречают должного отпора со стороны органов внутренних дел в столичном регионе, Санкт-Петербурге и Ленинградской области, Краснодарском и Ставропольском краях». В Красноярском крае, Новгородской, Волгоградской, Кировской и Самарской областях, а также в Ханты-Мансийском автономном округе «не носят комплексный и эффективный характер действия органов внутренних дел по выводу объектов экономики из-под контроля организованных преступных формирований». То есть руководство МВД фактически признает, что самые богатые и экономически развитые регионы страны оказались под контролем мафии.
В тексте также перечислены организованные преступные формирования (ОПФ), которые «представляют серьезную угрозу безопасности регионов» и по отношению к которым правоохранительные органы «не принимают должных мер по их ликвидации». Это «солнцевское» и «измайловское» ОПФ в Москве, «домодедовское» и «подольское» в Московской области, «автозаводское» в Нижегородской области, «Прибой» в Тюменской области, «Стая» в Брянской области, «Восточка» в Удмуртии, ОПФ «Пичугина» в Коми, «Локомотив» в Курганской области. Между тем количество раскрытых преступлений, совершенных организованными группировками, сократилось в прошлом году в 38 регионах, причем сокращение составило от полутора до трех с половиной раз. А в каждом четвертом регионе страны преступления, связанные с организованной преступностью, в минувшем году и вовсе не были выявлены. В число таких регионов вошли Республики Адыгея, Алтай, Бурятия, Калмыкия, Марий Эл, Саха (Якутия), Северная Осетия-Алания, Тыва, Чеченская Республика, Вологодская, Камчатская, Кировская, Ленинградская, Ульяновская, Еврейская автономная области, а также все автономные округа. Еще в 13 субъектах РФ зарегистрировано лишь по одному такому преступлению. Исходя из этого, можно сделать вывод: либо мафии там нет, либо она окончательно стала хозяином положения, и потому с ней никто не борется.
Директор Центра политической информации Алексей Мухин уже несколько лет собирает досье на российскую мафию. Эксперт рассказал «НИ», что перелом в борьбе с организованной преступностью в пользу последней произошел в 2000–2001 годах, когда региональные управления по борьбе с организованной преступностью были расформированы, а их функции возложили на криминальную милицию, которая и без того была занята ловлей обычных уголовников. В результате несколько лет с мафией никто по существу не боролся, и криминальные лидеры стали активно легализовываться, занимать должности руководителей предприятий и фондов, а также входить во власть, особенно в законодательную. Сегодня в редком региональном парламенте нет ни одного депутата с криминальной биографией. Зампредседателя комитета по безопасности Валерий Дятленко говорит «НИ», что ему известны «конкретные случаи, когда организованные преступные сообщества проплачивают» избрание или назначение в законодательные и исполнительные органы власти своих людей.
На днях замначальника Департамента по борьбе с организованной преступностью и терроризмом Александр Елин сообщил, что в России в настоящее время действуют 450 организованных преступных формирований, общая численность которых составляет 12 тыс. человек. Г-н Мухин говорит, что в этой статистике учтены лишь те, кто занимается непосредственно криминальной деятельностью, то есть совершает заказные убийства и разбойные нападения, занимается вымогательством, торговлей наркотиками или торговлей людьми. А с учетом легализовавшихся организованных преступных группировок их количество составляет 10 тыс., а общая численность – примерно 300 тыс. боевиков, которые официально считаются сотрудниками ЧОПов, но фактически охраняют бизнес, принадлежащий криминальным авторитетам. Объем теневой экономики, значительная часть которой находится под контролем мафии, в России сейчас составляет примерно 20–25% ВВП страны. Для сравнения: в развитых странах мира этот показатель находится в пределах 5–10% ВВП.
Все это в принципе объясняет то снижение преступности, которое преподносит как достижение правоохранительных органов министр Рашид Нургалиев. По словам Алексея Мухина, при достижении определенного уровня могущества мафия благотворно влияет на стихийную преступность», так как «крупные группировки, защищая свои коммерческие интересы, вынуждены поддерживать порядок на своей территории, ограждая население от «диких» и «отморозков».
Между тем заместитель думского комитета по безопасности Михаил Гришанков считает, что мафия в России появилась не сегодня. «Если говорить об организованной преступности, то для начала стоит признать, что она была и ранее, во времена Советского Союза, хотя ее масштабы и степень влияния на политические процессы не были столь значительными, – сказал «НИ» депутат. – После развала СССР, с началом переходного периода, организованная преступность «расцвела буйным цветом». По мере того как шло накопление капитала влияния лидерами ОПГ, они успешно решали и задачи легализации. Сегодня, однако, они уже не довольствуются своим статусом в криминальной среде, а претендуют на высокое положение в обществе. И не только претендуют, но и, как показывает практика, занимают высокие посты в структурах исполнительной и законодательной власти многих городов и регионов России». По мнению депутата, руководители правоохранительных органов и спецслужб, как правило, хорошо осведомлены о деятельности ОПГ и их лидерах, но далеко не всегда могут быстро принять эффективные меры. «Причин здесь много. Для того чтобы привлечь к ответственности лидера ОПГ, который уже занял определенное положение в обществе и сам не принимает участия в совершении преступлений, требуется много времени и сил, – сказал «НИ» г-н Гришанков. Он также подчеркнул, что за последние годы в правоохранительных органах прошли многочисленные реорганизации, что негативно сказалось на уровне подготовки и профессионализма сотрудников. «Нельзя не упомянуть и о коррупционных связях лидеров преступных сообществ в силовых и властных структурах как на федеральном, так и на региональном уровнях. Тем не менее я уверен: силовики могут и должны работать эффективнее», – отметил г-н Гришанков.
